* * *
Маша первая заметила перемены в Анне. На смену серым однотонным бадлонам2 с высоким воротником до подбородка пришли яркие блузки, обнажающие шею и локти. Глаза подчеркнул темный обводной карандаш, а губы впервые после школьного выпускного стали вновь цвета алой помады.
– У вас уже все было? – Маша в своей непринужденной манере закинула вопрос в сторону Анны, собирающейся на встречу с Франком в кафе.
– Что ты говоришь такое? Мы с доктором Шольцом друзья!
– На встречу с друзьями не собираются полчаса. Ну, расскажи, как он тебе?
Назойливость Маши была на пределе терпения Анны.
– Мне с ним очень нравится бывать.
– Да ты уже и говорить стала как он. Жесть.
– Мне пора. Не люблю опаздывать.
– Беги, беги. Только не забудь в аптеку по пути зайти!
Маша рассмеялась то ли от своих слов, то ли от грозного взгляда Анны в дверях комнаты.
Обычно середина октября в Санкт-Петербурге – это серая тоскливая осень, но в этот субботний день небесная канцелярия решила сделать подарок. Солнце вывело на улицы всех горожан: молодые люди катались на скейтах или велосипедах, парочки, держась за руки, неспешно прогуливались по паркам, туристические группы кружили вокруг достопримечательностей, подобно рою пчел у цветка.
В переполненном кафе было невыносимо шумно, и Анна с Франком решили прогуляться по улицам города. Проходя Дворцовый мост, Франк предложил подняться на купол Исаакиевского собора, чтобы оттуда рассмотреть весь город. Анна вспомнила, как в прошлый раз это для нее едва не закончилось трагедией, но мечта подняться на купол взяла верх, и, полагаясь на Франка, она пошла за ним.
На этот раз подъем прошел успешно. Головокружение началось уже наверху, и чтобы обрести большую опору, Анна схватилась за руку Франка и тут же испугалась своей дерзости. Франк не растерялся, проявил инициативу: обнял Анну вначале за плечи, а потом обхватил большой рукой за талию, словно защищая и оберегая ее от окружающего мира.
Прогулка вдоль канала Грибоедова и по прилегающим улочкам длилась до вечера. Уже немного устав, они вышли к острову Новая Голландия в Адмиралтейском районе, где забрели в первое попавшееся кафе в необычном круглом здании, носящем название «Бутылка». В девятнадцатом веке оно служило местом заключения провинившихся моряков, а в наши дни стало модной культурной площадкой, где размещаются творческие студии, магазины дизайнеров, а на первом этаже – уютные ресторанчики и бары. Именно в одном из таких мест за бокалом яблочного сидра Анна услышала от Франка слова, что раньше ей никто не говорил:
– Аня, ты очень красивая и настоящая… Ты нравишься мне.
– Я? Правда? – Анна покраснела.
– Да, точно так, – речь Франка была по-немецки точна.
– Спасибо… Ты тоже мне очень нравишься, Франк.
«Кажется, я влюбилась, – подумала про себя Анна и засмущалась от своих чувств. – Вот бы уверенности и смелости, как у Маши».
Дальнейший ход мыслей нарушил поцелуй Франка, перевернувший все с ног на голову. Уже не нужно было спешить в общагу готовиться к завтрашнему семинару. Уже не нужно бояться быть естественной, собой.
Глава 4. Вознесенский проспект
Отношения развивались стремительно, и уже через две недели Анна собирала вещи для переезда к Франку в съемную квартиру на Вознесенском проспекте. СПбГУ и DAAD пришли к соглашению, и доктор Шольц оставался на год в университете читать лекции по готскому, а также по истории немецкого. Жить в общежитии целый год Франк не хотел, поэтому решил переехать.
Анна не думала переезжать, но Франк настоял на совместном проживании, к тому же Анне это ничего не стоило, все затраты на оплату квартиры взяло на себя DAAD. Мама особенно радовалась новостям от дочери.
– Аня, а он не женат?
– Нет, мама, не женат.
– Не сильно старый?
– Ему тридцать один. Почти двенадцать лет разница, но меня это не смущает.
– Не страшно, соседи побухтят, правда.
– Какие соседи, при чем тут они?
– Ну, Аня, все уже спрашивают, когда ты замуж выйдешь.
– Мама, я не собираюсь за Франка замуж!
– А вот нужно. Жизнь в Германии куда лучше, чем у нас. Кузнецовы уехали все в Берлин и счастливо живут, дети работают, создают семьи. Потом и нас с папой заберешь к себе.
В семье Соколовых за прагматизм, определенно, отвечала Наталья Ивановна.
– Мама, ты, как обычно, думаешь за всех. Ладно, давай, мне пора…
Анна не услышала, как Франк вошел в комнату и незаметно подошел к ней со спины.
